сумел вырваться домой буквально на пару дней под новый год. Зато какие это были дни! Днем супруги гуляли по набережной, а каждый вечер – ужин при свечах и танцы под Оскара Строка. Вдвоем выпили едва ли не ящик шампанского и съели тонну маленьких пирожков, на один укус.
Они дурачились и резвились, как дети. А потом разговаривали обо всем на свете до самого утра и никак не могли наговориться. Вера старалась о работе вопросов не задавать – пусть муж хоть дома чуть-чуть отдохнет от производственных проблем. Лишь однажды, когда сидели на кухне, поинтересовалась как бы невзначай:
– Ну, а к новому коллективу, привык?
– Все отлично, старушка. Притираемся по ходу дела друг к другу. Только с первым заместителем неувязка получилась.
– С тем самым, которого ты на велосипеде обогнал? Неужели он на тебя обиделся, бедняга?
– Ах, если бы…
Алексей сразу посерьезнел и отодвинул от себя тарелку с любимыми пирожками. Вера внутренне напряглась, но продолжала улыбаться.
– Тогда, рассказывай, не темни. Что стряслось?
– Понимаешь, он сорок лет на заводе, с простого слесаря начинал. Десять лет директорствовал, а новый хозяин сместил в одночасье замом поставил, как раз перед моим приездом.
– Лешка, но ты же не виноват.
– Неважно. Знал бы заранее, ни за что бы не согласился занять его кресло. Не знаю, как и в ему глаза смотреть. Думаешь, легко общаться с человеком, когда он обиду затаил? Чувствую, что вот-вот подаст заявление об уходе. А жаль. Крепкий хозяйственник, производство знает, как свои пять пальцев. Ему без завода не жить, да и мне без толкового заместителя туго придется.
– А ты поговори с ним по душам, когда вернешься. Может, он и отмякнет. С твоим подходом к людям…
– Господи, какая же ты наивная, Вера. У нас там не клуб задушевных подруг. Амбиции никуда не денешь. Я бы и сам, честно говоря, на его месте не стерпел.
Они какое-то время молчали. Вера принялась мыть посуду, потом вдруг отшвырнула чашку и спросила с раздражением:
– И зачем было человека снимать, если и опыт огромный, и знания? Не понимаю!
– Время нынче такое. Сложное. Все хотят быстрых перемен, чтобы вырваться из застоя. Ну и перегибают палку. Стариков ни во что не ставят – якобы они тормозят и мешают прогрессу. Меня тоже, того и гляди, в пенсионеры запишут. Пятьдесят уже стукнуло, а продвинутая молодежь на пятки наседает…
– Да ты любому еще сто очков форы дашь.
– Ты меня идеализируешь, старушка. У молодых и образование сейчас иное – разные там школы бизнеса или маркетинга по западному образцу, да и мозги по-другому устроены. Трудно за ними угнаться. Вот, у меня на заводе парочка юных экономистов появилась. Из центрального офиса прислали. Такие финансовые схемы рисуют, закачаешься! То налоги оптимизируют, то какие-то оффшоры регистрируют…
– Оффшоры?
– Да. Меня, вот, на старости лет владельцем кипрской компании оформили… Надо бы разобраться, зачем, да не успеваю, времени не хватает…
– Стало быть, ты теперь у меня теперь акционер… Скоро миллионером станешь…, и заживем мы на Кипре…, будем старые косточки на солнышке греть.
– Ох, не к добру ты размечталась, Верунчик… Какой миллионер? Компания сама по себе ничего не стоит. Мыльный пузырь… Тут пока и говорить-то не о чем.
***
В тот вечер она, как обычно, ждала звонка и что-то жевала всухомятку. Время близилось к полуночи, а телефон молчал. Опять Лешка торчит на работе, – расстраивалась Вера, – наверняка, не ел ничего, совсем о себе не думает.
По возвращении из отпуска задержки на производстве у мужа случались все чаще и чаще.
– Я тебя не разбудил, старушка? – спрашивал Алексей в 2 часа ночи. – Завтра еще позже приду. Так что не жди, ложись спать, Веруня. Что значит, с ума сошел?! Новый цех запускаем. Пока не до сна…
Вера разбирала постель, когда, наконец, раздался звонок. Она бросилась к аппарату.
– Алло. Слушаю, говорите! Говорите! Алло.
Ну, вот. Не успела. Длинный гудок. Лешка ее не дождался… Она зачем-то подула в отверстия трубки и вдруг услышала новый звонок. В ушах теперь звенело непрерывно и настойчиво. Господи, да это же в дверь!
– Алексея Ивановича убили, – едва слышно проговорил худощавый мужчина прямо с порога.
– Что, простите? Какого А… Ива…?
Незнакомец ничего не ответил. Стоял, неуклюже переминаясь и комкая шарф в руках. Его пальто, мокрое от растаявшего снега, было распахнуто. Верхняя пуговица вызывающе болталась на одной нитке. Вера никак не могла оторвать от нее взгляд.
– Надо пришить, а то потеряете, – прошептала она и начала тихо сползать на пол…
Май 1995 г., Москва, Россия
Казино под названием «Сказки Шахерезады» притаилось в полуподвале неприметного двухэтажного дома. Шоира не сразу нашла его в глубине двора. У входа не было ни ярких огней, ни броских рекламных щитов, как у других подобных заведений, расположенных на оживленных московских улицах. О существовании игорного заведения свидетельствовала лишь скромная вывеска, на которую местные жители давно не обращали внимания. Похоже, здесь клиентов никто не зазывал, и принимали только «своих», проверенных.
Девушка спустилась вниз по ступенькам в полуподвал. Сонный швейцар молча указал ей, как пройти к директору. Она побрела по слабоосвещенному коридору чуть не на ощупь, пока не уткнулась в какую-то дверь без таблички. На стук никто не ответил, и Шоира зашла без приглашения.
В кабинете двое молодых людей сидели за столом, заваленном кипами документов, и что-то горячо обсуждали. Один из них, яркий блондин с пережженными пергидрольными волосами, кипятился и без конца тыкал пальцами в помятые листы, испещренные мелкими цифрами, второй, брюнет с крючковатым носом и кустистыми усами, – яростно парировал, размахивая руками.
– Скажите, пожалуйста, кто из вас Борис? – робко спросила Шоира.
– Кому – Борис, а кому – директор Борис Аркадьевич, – не поднимая головы, отозвался белобрысый, – Вы по какому вопросу, девушка?
– Извините… Я… от господина Драговича. Он вам звонил насчет меня.
Мужчины мгновенно оторвались от бумаг и с любопытством уставились на гостью. Борис Аркадиевич даже привстал со своего места. Начальник оказался настоящей громадиной, и было не понятно, как он умещался за крохотным рабочим столиком.
– Как же, как же, звонил, – сказала «глыба» значительно любезнее. На широком лице появилось подобие улыбки. – Только он не предупредил, что вы будете так молоды…
– И так красивы, – дополнил черноволосый.
Шоира смутилась. Она все еще топталась в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Борис Аркадьевич еще пару минут бесцеремонно разглядывал ее с головы до пят, и наконец, процедил сквозь зубы:
– Это по твоей части, Ашотик. Займись-ка сам.
Директор снова уткнулся в документы. А его подчиненный, получив команду, усадил Шоиру на мягкий диван и пристроился рядом, тесно прижавшись, коленка к коленке.
– У Любомир-джана хороший вкус, – томно пропел кавказец, пожирая девушку черными, как уголь, глазами. – Что умеете делать, красавица?
– В каком с-смысле? – переспросила она, холодея.
– В прямом, в прямом, моя прелесть.
Ашот придвинулся еще ближе, хотя ближе было уже совсем некуда. Шоира заледенела от ужаса. Что от нее хотят и чем заставят тут заниматься? Надо бежать, бежать отсюда немедленно. Но она не могла даже пошевельнуться, и словно примерзла к дивану.
Обладатель пушистых усов, казалось, вдруг понял, что переборщил, сдвинул густые брови и продолжил дальше без всяких намеков и околичностей.
– Что вы
